|
|
|
|
|
В 1985 году получил звание Заслуженный артист России, позднее - Народный артист России. Как
заразительно умеет смеяться Борис
Николаевич Петров! Как искренне любопытен
он ко всем жизненным явлениям! И явления
предстают перед ним объёмно и всегда с
лучших сторон. Он присматривается, конечно,
и к теневым моментам, но в памяти их не
удерживает, если только не заставит роль… Поэтому
его как бы не касается тяжелейшая
сторона актёрской профессии – её
зависимость. От режиссёра, драматургии,
случая… Склад
его души не приемлет нытья, эгоизма, зависти.
Он может вспылить, покричать, но жаловаться
на судьбу – никогда. Может быть, в этом и
заложена счастливая удачливость его
актёрской карьеры… Когда
в 1976 году театр взял к постановке «Историю
одной любви» А.Тоболяка, для Петрова была
написана роль в 150 страниц текста.
Никакого негодования на неопытность
инсценировщиков в актёре не было. Было
сказано: «Зрителей уморим, надо сокращать».
И репетировал, и сокращал. Роль входила «в
рамки» прямо на сцене, процесс был
утомительным. Борис Николаевич играл в
спектакле роль человека, от лица которого и
ведётся рассказ об истории любви молодых
людей. Без текстовых деклараций он
добивался понимания того,
что воспитание молодых – это прежде всего
терпимость и понимание. Он
нашёл особый доверительный тон общения со
зрительным залом. Интеллигентность его
героя определила звучание спектакля.
Зрительный зал, даже в самой
неблагополучной своей части, называемой «пэтэушниками»,
сидел тихо и слушал внимательно.
Актёрское
равнодушие, привычка играть средне, к сожалению, нередки на сцене. Режиссёр Л.Хейфец
однажды заметил: «Как мало стало артистов,
которым стыдно играть плохо на сцене!».
Петров – совестливый актёр. Он мучается,
когда роль не получается. Трудно ему с «внешними»,
«костюмными» ролями, когда, по его
выражению, «не удалось забраться внутрь». Зрительный
зал вот уже тридцать лет отвечает актёру
взаимной любовью. Можно без преувеличения
сказать, что Борис Николаевич Петров
популярен и любим публикой.
Содержательность и обаяние его таланта
таковы, что роли любого содержания вызывают
благодарные реакции зала. В
этом актёре, достаточно солидном и внешне
импозантном, подкупает непосредственность
восприятия, временами почти детская.
Драгоценное качество! Он любит делать
своеобразные «подарки» зрительному залу.
Публика с обожанием взирала на его Доменико
Сортано в «Филумене Мртурано» Э.де Филиппо,
загримированного под Луиса Альберто из
известного мексиканского телесериала.
Другого актёра за подобную вольность могли
бы в порошок стереть, хотя бы за отсутствие
художественного вкуса. Но Петров ухитрился
не разрушать цельности зрелища, он лишь
убедительно обозначил жанр темпераментной
мелодрам. Борис
Николаевич Петров с благодарностью
поимённо вспоминает многих своих учителей:
«Изабелла Григорьевна Баратова в Омской
театральной студии. Она работала в
Челябинске, её должны здесь помнить. Это
была божьего дара актриса. И учился я хорошо.
Я всегда хотел учиться. Нас учили
демократично, с любовью и радостью. И потому,
учителей было много…» За
последние годы Борис Петров стал реальным
лидером нашей трупы. Ему, кажется,
подвластно всё. Кропотливый поиск
единственно правильной интонации, наиболее
выразительного жеста, повышенная
требовательность к себе и поразитель Путь
Бориса Петрова в искусстве – над условиями
и условностями конкретных ролей (и в театре,
и в жизни), над несовершенством конкретного
материала, от быта – к бытию.
|
|
|
|
ная
трудоспособность незабываемым. А каждую
новую роль – событием культурной жизни
города. Харизматический характер
энергетики Бориса Петрова в полной мере
проявляется в постановках масштабных и
многоуровневых. Посредством создаваемых на
сцене образов Петров мыслит точно и
своеобразно. Аналитическое решение
персонажа его судьбы во время
репетиционного периода. Потому, уже на
сцене, находки и размышления Бориса Петрова
углубляются, прорастают новыми красками и
смыслами. Нужно также отметить полную
самоотдачу, с какой «на разрыв аорты», «до
полной гибели всерьёз» актёр работает над
ролью.
Он
убеждён, что главное в хорошем актёре –
живые человеческие глаза и живой, полный
тепла, голос. Он знает, что в жизни ничего
играть нельзя – это автоматически
отражается на качестве существования в
спектакле. Он никогда не хотел сыграть
Гамлета – «не моё это дело», - но, сыграв
Генриха 